Литография. Гавриил Степанович Батенков.

Литография. Гавриил Степанович Батенков.

размер 16,5 х 24 см.

Гаврии́л Степа́нович Ба́теньков (также Батенков; 25 марта [5 апреля] 1793, Тобольск — 29 октября [10 ноября] 1863, Калуга) — инженер, офицер, декабрист, писатель.

Родился в семье тобольского дворянина обер-офицера Степана Герасимовича Батенькова (ок. 1738 — 1808), мать — урожд. Урванцева. У своего отца был двадцатым ребёнком.

Родился он «почти мертвым» (по легенде только при похоронах, уже в гробике, обнаружил признаки жизни). С детства отличался чрезвычайной нервностью, был близорук, хотя обходился без очков, был слаб голосом, услышанный в детстве звук большого колокола расстроил его слух.

Воспитывался в Тобольском военно-сиротском отделении, а также в народном училище и гимназии. С 1810 (или 1811) года — в Дворянском полку при 2-м кадетском корпусе в Петербурге. Однокашник В. Ф. Раевского. 21 мая 1812 года выпущен прапорщиком в 13-ю артиллерийскую бригаду.

Участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов. 17 декабря 1813 года за отличие произведён в подпоручики. 20 января (1 февраля) 1814 года награждён орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом — за отличие в бою при селении Ларотьер. В сражении при Монмирале 30 января (11 февраля) 1814 года был ранен (получил 10 штыковых ран) и попал в плен, в котором находился до 10 (22) февраля 1814 года С сентября 1814 года служил в 27-й артиллерийской бригаде, с 11 января 1816 года — в 14 батарейной роте 7-й бригады. 7 мая 1816 г. уволен с военной службы по состоянию здоровья (последствия ранений).

Сдал экзамен в Институте Корпуса инженеров путей сообщения, и с 5 октября 1816 года назначен инженером 3 класса в Х (Сибирский) округ, 2 февраля 1817 года утверждён в чине поручика (со старшинством с 17 декабря 1813 года).

По просьбе генерал-губернатора Сибири Ведомство путей сообщения согласилось выделить Томску человека, который взял бы на себя техническое руководство инженерно-строительными работами, и в марте 1817 года Батеньков приехал в Томск, где их и возглавил. Он руководил работами по благоустройству улиц (строительство гравийных шоссе вместо полусгнивших деревянных мостовых), водоисточников, по укреплению набережной реки Ушайки и возведению деревянного Думского моста через неё, прослужившего более 100 лет. Помимо служебных обязанностей, принимал активное участие в устройстве масонской ложи «Великого светила».

С 1819 года по 1821 год — ближайший помощник М. М. Сперанского по управлению Сибирью; 17 апреля 1819 года был произведён в капитаны, 20 июня 1821 года — в майоры.

Указом от 28 июля 1821 года назначен в Особый сибирский комитет с переводом в Петербург. 29 января 1823 года назначен по особым поручениям по части военных поселений, а затем — членом Совета главного над военными поселениями начальника — А. А. Аракчеева. 25 января 1824 года произведён в подполковники. С 10 июля 1824 года — старший член Комитета по отделениям военных кантонистов. Участвовал в разработке устава об управлении инородцев, определявшего правовой статус и внутреннее самоуправление коренных народов Сибири до Февральской революции.

Вышел в отставку вследствие разных неприятностей по службе.

Через А. Бестужева и К. Рылеева стал членом Северного тайного общества, быстро занял видное место, в декабристском правительстве предполагался на роль председателя.

Арестован 28 декабря 1825 года в Петербурге, 29 декабря доставлен в Петропавловскую крепость в № 2 Никольской куртины: «содержать строжайше, дав писать, что хочет: так как он больной и раненый, то облегчить его положение по возможности»..

На следствии сначала запирался, но в марте 1826 года заявил о принадлежности к тайному обществу и согласии с его планами, писал, что выступление 14 декабря — «не мятеж, как к стыду моему именовал его несколько раз, но первый в России опыт революции политической, опыт почтённый в бытописаниях и в глазах других просвещённых народов».

Был приговорён к вечной каторге, смягчённой до 20 лет. Год находился в крепости Свартгольм, но вместо Сибири был возвращён (весьма вероятно, по собственному желанию) обратно в Петропавловскую крепость. В семье Елагиных, с которой Батеньков провёл последние годы жизни, сохранилось предание, что следствие признало его невиновность, и император приказал не только освободить Батенькова, но и произвести его в следующий чин и наградить материально. Но тот испугался быть заподозренным в предательстве и написал Николаю I, что, выпущенный на свободу, составит новый заговор. В этой связи возникла вторая версия 20-летнего заточения — месть Николая I за апологию декабристского движения.

С 1827 по 1846 год содержался в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости. В крепости его общение было ограничено дежурным офицером. Первые годы совсем не выходил из камеры, позже мог прогуливаться в тюремном коридоре, но, кроме солдат, не видел никого, ни с кем не общался и почти разучился разговаривать. В еде имел выбор и предпочитал вегетарианскую пищу, не имел отказа в вине. Мог требовать священника для исповеди и причастия. Вёл записи своих мыслей (в опубликованной в «Русской Старине» в 1889 году статье указывалась исписанная Батеньковым в заключении 40-страничная тетрадь, однако же отмечалось: знакомство с её записями «приводит лишь к убеждению, что 20-летнее одиночное заключение сделало своё дело и что стройный ход мозговой работы у несчастного узника иногда прерывался… да и не мудрено!»). Из книг разрешено было читать только Библию (по другим сведениям — мог получать книги). Из заключения обращался с крайне дерзкими и полуабсурдными письмами к Николаю I и в прочие инстанции. Среди исследователей нет общей точки зрения на то, был ли Батеньков в заключении психически болен или симулировал сумасшествие.

В 1846 году был выслан в Томск. Проживал в доме Н. И. Лучшева.

В Красноярске по проекту Батенькова в 1854—1858 годах было построено здание Благородного собрания. Проект здания был выполнен по просьбе декабриста В. Л. Давыдова, жившего на поселении в Красноярске.

После всеобщей амнистии 1856 года выехал в европейскую часть России. Жил в имении Петрищево Белёвского уезда Тульской губернии у вдовы своего однополчанина А. А. Елагина Авдотьи Петровны Киреевской и в собственном доме в Калуге, куда выписал вдову Лучшева с детьми. Занимался переводами с французского (остались в рукописях). Скончался от воспаления лёгких.

Похоронен в селе Петрищево.

По рассказу А. В. Адрианова, вдова Лучшева, чувствуя приближение смерти, зашила хранившиеся у неё записки Батенькова в шёлковую подушку и завещала положить их в гроб под её голову, когда она умрёт. Уговоры не смогли изменить её решение.